Мотокросс моей судьбы - Страница 44

— Ты никуда не поедешь.

Сначала Ника решила, что Глеб просто глупо пошутил.

— Ха — ха — ха, очень смешно. На озеро поедем, когда я вернусь.

— Ты не поняла? Я тебе не разрешаю ехать куда‑то с твоим Родионом.

— Глеб, ты чего? — Ника поставила чашку на стол. — В смысле, не разрешаешь? Я у тебя и не спрашивала разрешения, просто сообщила.

Парень наклонился вперед и раздельно повторил:

— Я. Тебя. Не отпускаю. Поняла?

И треснул ладонью по столику так, что Никина чашка упала на пол и разбилась.

С этого мгновения личная жизнь тоже полетела следом за чашкой, собираясь разлететься на ранящие сердце осколки. Ошарашенная Ника в тот день просто не могла поверить своим ушам. Уже потом, сидя дома, после крупной ссоры, девушка задумалась. Глеб и прежде демонстрировал собственнический характер, но Нике его ревность и желание все знать о ней лишь льстило. Теперь она крепко задумалась. И вдруг осознала, что давно уже толком ни с кем, кроме своего парня, не общается.

Глеба она любила. Но лишаться ради него свободы не собиралась. И наивно полагала, что парень все же поймет и перестанет так реагировать на ее поездки с Родионом. Девушка никак не могла понять, почему ее дружба с Принцем вызывала такой негативный отклик у поклонников. А Глеб так вообще с первого дня отношений пытался всячески отвадить Родьку от Ники. Не получилось.

Ника все же уехала. На три дня, злая и расстроенная непониманием Глеба. Она же не возражала, когда он уезжал в свои походы, порой на несколько недель.

Доверие — главная основа прочных и настоящих отношений. На одной любви ничто долго не продержится, особенно, если это чувство отравлено дымом ревности. А Глеб не просто ревновал, он буквально сходил с ума.

И сошел до такой степени, что однажды вечером, когда на улице вовсю бушевало лето, Родька услышал звонок в дверь. Это пришла Ника, которая незадолго до этого скинула сообщение с вопросом, где Принц находится. Родион сидел дома, так как накануне не слишком удачно покатался и потянул лодыжку. Настроение у зеленоглазого блондина было гаже некуда, и он решил, что Ника вполне сгодится для роли «жилетки».

Но оказалось, что помощь как раз нужна не ему, а девушке. Парень аж онемел, когда на пороге возникла его милая подруга, какая‑то взъерошенная, босиком и с наливающимся синяком на скуле. А в глазах стоял дикий страх.

Тогда Ника впервые ощутила страх и беспомощность, то противное ощущение, когда противник гораздо сильнее тебя.

Ничего этого Ника не собиралась рассказывать Максу. Не хотела вновь переживать то унижение и чувство полной дезориентации в личной жизни. Спасибо Принцу, он тогда быстро помог прийти в себя. Выяснив, что «дорогой» Глеб распустил руки при очередной ссоре, парень сначала наорал на подругу, объяснив,

что оба виноваты. «Ты могла догадаться, что наша с тобой дружба выводит твоего мудака из себя. Яркий пример мужлана, который не понимает, что иногда дружба между мужчиной и женщиной возможна. А его я точно прибью».

Хорошо еще, что она не рассказала ему все, что произошло в тот вечер. Родька сгоряча мог натворить слишком много дел, за которые потом бы не расплатился.

Дальнейшие месяцы напоминали какой‑то кошмар. Во — первых, Родька с Глебом от души подрались. Во — вторых, Никин парень рвался помириться. Правда, делал это весьма своеобразно: утверждал, что «погорячился», но девушка сама виновата. Тем не менее он готов ее простить и возобновить отношения. Подобный дурдом продолжался до конца осени, а потом Глеб уехал работать в другой город. Накануне подстерег Нику у ее дома, разыграл отвратительную сцену, был схвачен ее отцом за шиворот и засунут в мусорный бак с наилучшими пожеланиями.

Максим в свою очередь разглядывал задумавшуюся Нику. На память парень не жаловался, к тому же Родька, когда они с Крисом насели на него с расспросами: «что за уроды клеились к Нике», — буркнул что‑то насчет рукоприкладства. Потом спохватился и тему замял. Но Макс уже понял, что по морде они надавали Никиному бывшему парню, который однажды посмел распустить руки.

«Косячат одни, а расхлебывать другим». — парень машинально жевал сорванную травинку. Понятно, почему Ника такая малость настороженная. Он опять покосился на спутницу, которая в серебристом свете луны напоминала ему хрупкую длинноволосую фею, невесть как попавшую сюда из волшебной страны.

— Ника.

— Ммм? — она чуть заметно вздрогнула под его рукой. — Прости, я что‑то задумалась. Слушай, а кто ты?

— Макс. Клевый парень, который пытается за тобой ухаживать.

— Черт, — девушка опять завозилась под его рукой, — не умею я задавать вопрос. В смысле, кроме эндуро ты чем занимаешься? Родька говорил, что вы с Крисом работаете?

— Фирма «Пик мира». Высотные работы и все такое. — парень сплюнул горьковатый сок и выбросил травинку. — Я университет Экономики и Маркетинга заканчивал, только перспектива сидеть в бухгалтерии меня не привлекала. Так что переквалифицировался в промальпиниста.

— А зачем пошел туда учиться, раз не собирался быть бухгалтером?

— Идиотом был. — самокритично сообщил Макс, которому нравилось вот так сидеть на берегу реки и негромко разговаривать. — От нас тогда отец собрался уходить к другой женщине и все увиливал от выплат алиментов. При этому пытался командовать мной и советовать куда поступать. Говорил, что бухгалтеров как собак нерезаных, чтобы я не смел туда идти учиться, а ступал в технически вуз. А я, идиот — максималист, назло ему пошел и поступил на экономику. Потом уже понял, что не мое это.